Древо и сталь - Страница 2

Реда легко поднялась и, дождавшись пока девочка вскочит со своего места, церемонно поклонилась.

— Тренировка окончена. В свободное время поработай над ударом, только возьми не деревяшку, а кон гар.

Как всегда после окончания тренировки, Арна быстро искупалась в маленьком бассейне и, наскоро приведя себя в порядок, поспешила в разбитый на уровне земли парк. Здесь на крошечной полянке в окружении могучих деревьев она по официальной версии занималась медитацией перед ужином. На самом деле она приходила сюда для того, чтобы совершить преступление. И не какое-то мелкое правонарушение вроде отравления симбиота, живущего в туалетном коллекторе, когда вдруг из всех дворцовых унитазов ударила зловонная струя, а самого настоящего.

Если бы вскрылась истинная причина ее присутствия в этой части парка, наказанием было бы полное поражение в правах, а может и что похуже. Но пытливый ум девочки требовал дополнительной информации, и эту информацию она получала любым путем, пусть и таким странным. Когда, четыре года назад, она набрела на эту поляну, ей хотелось лишь тишины и спокойствия. Арна только разлеглась на мягкой, словно пух траве, когда ее чуткий слух донес странные чавкающие звуки и негромкую песню, которую напевал явно мужской голос. Мужчин в Зеленом Сердце было совсем немного. В основном они занимались совсем грязной или тяжелой работой, такой, например, как чистка систем жизнеобеспечения. В желтых полотняных кинтах, всегда сгорбленные, с опущенным к земле взглядом, они мелькали где-то по углам, воспринимаясь скорее как сервисные механизмы. И уж совершенно точно никто из них никогда не говорил и тем более не пел. Хотя бы потому, что у большинства были блокированы голосовые связки.

Заинтересовавшись, Арна подошла ближе и прислушалась.

Мой дом сегодня полон гостей,
Я позвал сегодня всех.
Избранница ляжет в мою постель
И растопит в душе моей снег.

Я много лет скитался во тьме
И прошел сто тысяч дорог,
Свое сердце навеки отдал зиме,
Ведь тебя я встретить не мог.

Сквозь плотное переплетение толстых веток живой стены и острых ядовитых шипов, торчащих во все стороны, в глубокой тени был виден лишь силуэт человека, полоскавшего в ручье какую-то тряпку.

Она уже собиралась отойти, когда человек заметил ее и выпрямился, словно проглотил кол. Девочка, в отличие от мужчины, находилась на солнце, и ее хатра бледно-зеленого цвета с вкраплениями мелких бриллиантов сверкала радужными брызгами. Человек, конечно же, заметил и цвет ее одежды, и сверкание драгоценных камней, усыпавших одежду девочки, и ярко-красный пояс с одной белой полосой — знак дворцовой воспитанницы.

— Верхняя. — Мужчина низко, но с достоинством поклонился. — Прошу простить за нарушение вашего покоя. Я уже ухожу.

— Нет, постойте. — Арна подняла руку, останавливая мужчину, шагнула еще ближе и легко, словно пушинка, опустилась на траву возле самой стены. — Спойте еще что-нибудь.

Так началась эта странная дружба между бывшим профессором философии, захваченным в плен пиратами и проданным на невольничьем рынке знатной флорианке, и дворцовой воспитанницей, верхней Арной. Плен и последовавшие за ним десятилетия рабства не сломили мужчину, который сохранил не только ясность мысли, но и свободу духа, свободу, которую было невозможно заключить в клетку. И это ощущение свободы пронизывало каждое слово и каждый жест старика.

Арна почти каждый день приходила в парк под предлогом медитаций и около часа, а иногда и больше беседовала со старым философом. Он, из-за немощности назначенный следить за состоянием ирригационных насосов, мог относительно свободно перемещаться и к ее приходу уже ждал, расположившись на берегу канавы.

Сначала Хион пел песни разных народов, а знал он их великое множество, потом как-то само собой начал рассказывать о тех, кто населяет Саргон, Хаторан и даже Дом Свободных, где он был несколько раз. Потом он плавно перешел к книгам, которые помнил почти дословно, и пересказывал Арне труды величайших умов человечества.

Все сказанное профессором девушка впитывала, словно губка, запоминая с надежностью навтала, и никогда не переспрашивала дважды. За четыре года их общения Арна успела узнать очень многое. Быт, нравы и обычаи других народов, а еще была история. История человечества с самого зарождения на далекой планете Земля до современности. Распад Лигонского Союза, образование Флоры, Хаторанского Союза и Саргонской империи. И история эта очень сильно отличалась от той версии, которую преподавали ей.

Но самое ценное, что дал ей Хион, это знания в области психологии, социологии, общего и прикладного анализа, стратегии и тактики. Для девочки, запертой в стенах пусть и невероятно огромного, но все же ограниченного стенами дворцового комплекса, информация, поступающая от старика, была словно поток живительной влаги для ростка. Арна была одной из полутора сотен генетически измененных детей, в которых ученые Флоры постарались собрать все самое лучшее своей расы. У детей была превосходная реакция и великолепная координация. Острая память и разум, способный перемалывать огромные массивы информации. Учили их лучшие специалисты, но все они, замкнутые в рамках господствующих догм, не могли дать полноценного развития юным воспитанницам. Арне в этом отношении повезло дважды. Ее официальная наставница — Реда Норт за время службы много чего повидала и относилась к идеологической накачке девочек довольно прохладно. Зато она много внимания уделяла боевой подготовке своей воспитанницы и даже приглашала для этого специалистов из других ведомств, не забывая при этом просто учить ее жизненным премудростям.